Милицейская неприкосновенность

В конце минувшей недели трое бывших руководителей милиции города Благовещенска (Башкирия) получили условные сроки за проведенную в 2004 году зачистку, в ходе которой 198 горожан были задержаны и избиты. Несколькими днями ранее Верховный суд Ингушетии изменил с колонии-поселения на домашний арест наказание правоохранителю, застрелившему в милицейской машине ингушского оппозиционера Магомеда Евлоева.

Милиционеров не сажают в тюрьму даже за тяжкие и особо тяжкие преступления, говорят юристы и правозащитники. Исключения составляют по-настоящему громкие дела, как в случае с майором Евсюковым. Либо когда у милиционера не нашлось покровителей среди начальства.

Видеозапись из супермаркета, на которой начальник ОВД «Царицыно» Денис Евсюков расстреливает людей, уже на следующий день появилась в теленовостях и Интернете. «Если бы Евсюков сделал все то же самое, но там не было видеокамер, он сейчас бы гулял на свободе, – рассказывает председатель координационного совета Профсоюза сотрудников милиции Москвы Михаил Пашкин. – На показания потерпевших и свидетелей нашелся бы железный аргумент – похож, но не он». Адвокат потерпевших по делу Евсюкова Игорь Трунов выражает согласие с таким мнением: «Не попади съемки на телеэкран, не было бы и половины успеха» (имеется в виду приговор – пожизненное заключение).

Большинство уголовных дел в отношении милиционеров разваливаются еще на этапе следствия, утверждает адвокат Трунов: «Это исключительные случаи, когда дело попало в суд. Это уже победа». Федеральный судья в отставке Сергей Пашин подтверждает: возбудить уголовное дело по совершенному милиционером преступлению очень трудно. Следственный комитет при прокуратуре по Приморскому краю шесть раз отказывал в возбуждении уголовного дела в отношении милиционеров, избивших в октябре 2007 года более 20 подростков в Дальнегорске. Дело об избиении милиционером в сентябре 2008 года жительницы Новокузнецка Елены Логиновой возбудили лишь в ноябре 2009-го после 13-й жалобы потерпевшей.

Но даже если дела попадают в суд, наказания во многих случаях оказываются ниже низшего предела. И это несмотря на то, что, выступая 18 февраля этого года на коллегии МВД президент Дмитрий Медведев четко дал понять: служба в правоохранительных органах будет отягчающим обстоятельством при совершении милиционерами преступлений. И сразу всес в Госдуму соответствующие законопроекты.

Тем не менее начальник благовещенского ГРОВД Ильдар Рамазанов, замкомандира роты ОМОНа Олег Соколов и замначальника милиции общественной безопасности Благовещенска Олег Мирзин получили от четырех до 5,5 года условно по статье 286.3 УК РФ «превышение должностных полномочий с применением насилия» (санкция статьи – от трех до 10 лет лишения свободы). Бывший следователь подмосковного следственного комитета при прокуратуре Александр Маз в июне минувшего года получил два года условно за то, что в пьяном виде задавил на пешеходном переходе женщину и пытался скрыться с места происшествия (статья 264.4, до семи лет лишения свободы). На три года условно осуждена милиционер-кинолог ОВД по Волоколамскому району (Московская область), сбившая на встречной полосе скутер с двумя подростками, один из которых скончался.

Милиционеры остаются на свободе даже после совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Трое правоохранителей из города Вышний Волочек (Тверская область) получили по 3,5 года условно за разбойное нападение в составе организованной группы (статья 162.4, предусматривает от восьми до 15 лет лишения свободы). На железнодорожной станции милиционеры избили мужчину и отобрали у него 1,7 тыс. рублей и пачку сигарет «Bond». В Кунгуре (Пермский край) сотруднику отдела вневедомственной охраны Андрею Беляеву дали шесть лет условно за мошенничество в особо крупном размере (статья 159.4, от пяти до 10 лет лишения свободы) – милиционер обманом присвоил квартиру пенсионерки.

Уголовные дела против милиционеров завершаются условными сроками в половине случаев, рассказывает директор правозащитного фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина. По ее словам, сейчас милиционеров стали сажать чаще: «Еще несколько лет назад условных приговоров было 80%».

В МВД и Верховном суде сообщили, что статистику приговоров по делам в отношении милиционеров не ведут – нет такой графы. Мягкость приговоров милиционерам там также не комментируют. В фонде «Общественный вердикт» известно о приговорах 93 милиционерам, обвинявшимся в пытках и жестоком обращении с задержанными. Наказания, не связанные с лишением свободы, получили 36.

Слишком мягкие приговоры милиционерам – это результат следственной или судебной ошибки, поясняет адвокат Сергей Бровченко: «Серьезное преступление подменяют более мелким. Не избиение, а превышение пределов необходимой самообороны. Не покушение на убийство, а хулиганство». Ингушского милиционера Ибрагима Евлоева, 31 августа 2008 года застрелившего в милицейском автомобиле задержанного оппозиционера и однофамильца Магомеда Евлоева, осудили не за умышленное убийство (статья 105 УК РФ, от шести до 15 лет лишения свободы), а за причинение смерти по неосторожности (статья 109.1 УК РФ, до двух лет лишения свободы). Вначале милиционер получил два года колонии-поселения, потом наказание смягчили до двух лет ограничения свободы или домашнего ареста. По той же 109-й статье год и три месяца колонии-поселения получил инспектор ДПС из Тувы Баир Борбак-оол, застреливший в октябре прошлого года управлявшего автомобилем школьника и ранивший его подругу.

Председатель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков говорит, что судьям дана установка не засаживать милиционеров в тюрьмы по делам о должностных преступлениях: «Если милиционер превысил полномочия, возможно, он просто перестарался, молодой еще». Очевидно, так считал и судья Приуральского райсуда (Ямало-Ненецкий автономный округ), приговоривший в ноябре минувшего года к четырем годам условно сотрудника ОВД Приуральского района Дмитрия Атинова, который минувшим летом, будучи пьяным, задержал гражданина, завел его в помещение участкового пункта милиции и принялся так выбивать показания, что задержанный лишился правого глаза.

На милиционеров работает и корпоративная солидарность. Правозащитник Таубина утверждает: «И на этапе следствия, и на этапе суда к словам милиционеров прислушиваются больше, чем к словам потерпевших и свидетелей». Кроме того, следователи Следственного комитета при прокуратуре, которые ведут дела в отношении милиционеров, вынуждены обращаться к этим же милиционерам или их коллегам для оперативного сопровождения других дел, находящихся в их производстве. В результате дела в отношении милиционеров затягиваются. По данным фонда «Общественный вердикт», некоторые дела о превышении должностных полномочий расследуются по пять-семь лет. Избитая милиционером Елена Логинова девять месяцев добивалась только того, чтобы место преступления было осмотрено в ходе доследственной проверки.

Замять, как правило, не удается лишь дела об убийствах, обстоятельства которых стали достоянием гласности. По словам адвоката Бровченко, в случае смерти потерпевшего уголовное дело возбуждается автоматически. Если же никто не погиб, на потерпевших могут давить, угрожая встречным уголовным делом по статье 318 УК РФ «применение насилия в отношении представителя власти» (до пяти лет лишения свободы только за угрозу такого насилия).

На приговор милиционеру может повлиять и его начальство – договорится или не договорится с судьей, рассказывает правозащитник Таубина: «Поэтому за одно и то же преступление бывают разные наказания». Таубиной известен случай, когда милиционерам дали три года реального лишения свободы только за то, что они задержали подростка, надели на него наручники, отвели в ОВД и затем отпустили. 3,5 года колонии получил участковый милиционер из Омска Маркин, который заставил задержанную танцевать голышом на столе в своем кабинете. К 4,5 годам лишения свободы приговорил Шадринский городской суд Курганской области водителя-милиционера вытрезвителя за удар задержанного ногой в пах.