Цена агрессии
Сначала чистосердечное признание: все цифры, которые у меня получились, — это не точные расчеты, а именно оценки. После начала войны Минфин перестал публиковать ежемесячную отчетность о расходовании федерального бюджета. При этом секретных расходов становится все больше: в 2021 году было 15%, в этом — уже 22%: почти четверть расходов идет неизвестно куда. Кроме того, часть расходов, напрямую связанных с войной, расписана не по силовым статьям бюджета («Национальная оборона», «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность»), а по гражданским («Национальная экономика», «Социальная политика»).
Траты на подготовку курсантов в кадетских училищах могут отображаться в графе «Образование», а на лечение раненых — в «Здравоохранении». Выплаты населению на оккупированных территориях — «Социальная политика». Расходы на разбор завалов, строительство и инфраструктуру на этих территориях — «Национальная экономика» или «Жилищно-коммунальное хозяйство». Выделить такие расходы при закрытой статистике невозможно.
Но оценить военные расходы все-таки можно. Я сделал это тремя способами, из которых наиболее надежным мне кажется третий. Он показал, что в 2022 году военные расходы России выросли по сравнению с 2021 годом на 2,9 трлн рублей, до 8,4 трлн, а в 2023-м они достигнут 9–10 трлн.
ЧТО ВХОДИТ В ВОЕННЫЕ РАСХОДЫ
По классификации ООН, за пределами раздела «Национальная оборона» к военным принято, в частности, относить расходы на:
- внутренние войска (но не органы внутренних дел);
- органы безопасности;
- пограничную службу;
- войска МЧС и гражданской обороны;
- пенсионное обеспечение Минобороны и ФСБ;
- пособия и компенсации военнослужащим;
- соцподдержку тех, кто получил инвалидность в результате боевых действий;
- лечение и обучение военных, обеспечение жильем;
- строительство военных объектов;
- субсидии и взносы в капитал предприятий ВПК.Эти траты обычно включаются не в раздел «Национальная оборона», а в другие бюджетные разделы. Страны готовят для ООН доклады о своих военных расходах. Вот здесь можно найти доклады 55 стран об их военных тратах в 2022 году. России среди них нет.
Способ первый: исходя из внеплановых расходов бюджета. Рост — 4 трлн
Если судить по федеральному бюджету, российская армия к войне не готовилась. Хотя Россия исторически тратила на оборону больше других. Например, в 2010 году на это ушло 4,95% ВВП (оценка ИЭП имени Егора Гайдара), а в 2021-м — 3,7% ВВП (оценка Стокгольмского международного института исследования проблем мира, SIPRI). В среднем страны тратят на военные расходы 2,1% ВВП (2022 год, оценка SIPRI).
Но перед войной Россия почти не наращивала военные расходы. За 2019–2021 годы траты на «Национальную оборону» (это примерно две трети военных расходов) выросли всего на 20%, тогда как в целом расходы федерального бюджета увеличились за это время на 36,3%. Траты на других силовиков в это время росли еще медленнее — на 9,5%.
Расходы на войну не были заложены и в бюджете 2022 года (он принимался осенью 2021-го). Траты на «Национальную оборону» были запланированы даже немного ниже, чем в 2021 году. Правда, на 21% были повышены расходы на «Национальную безопасность и правоохранительную деятельность». Возможно, готовились не к войне, а к зачистке территорий, которые планировалось захватить «за три дня».
После начала войны федеральный бюджет пришлось перекраивать на ходу. По итогам 2022 года расходы оказались на 7,4 трлн рублей больше запланированных.
Велико искушение сказать, что эти сверхплановые траты и пошли на войну (а что еще случилось?), но все не так просто. 1,5 трлн из них — это аванс, перечисленный в декабре прошлого года Фонду пенсионного и социального страхования, объяснял Минфин. Еще порядка 2 трлн, по моим расчетам, ушло на индексацию пенсий, увеличение детских выплат и др.
Оставшиеся 4 трлн следует отнести на расходы, связанные с войной. На этом можно было бы и остановиться. Но подробная статистика расходов за 2022 год, позволяющая детально сравнить фактические расходы с запланированными, не опубликована. Этот способ позволяет оценить не суммарную величину военных расходов за год, а только их незапланированную часть. Наконец, расходы на военные цели могли увеличиться не только за счет внеплановых бюджетных расходов, но и за счет перераспределения средств из одной статьи в другую.
Способ второй: исходя из экспертных расчетов. Рост — 2,5 трлн
Можно сориентироваться на признанных экспертов — Стокгольмский международный институт исследования проблем мира (SIPRI), который считает военные расходы разных стран с 1949 года.
Он берет прямые расходы на «Национальную оборону» и прибавляет к ним социальные выплаты военным и их семьям, расходы на погранслужбу, нацгвардию и др. Методика SIPRI отличается от методики ООН лишь тем, что не учитывает расходы в связи с прошлыми военными действиями (пенсии военным, утилизация оружия и т. п.), которые составляют порядка 10% военных расходов по версии ООН.
В пересчете на рубли, по версии SIPRI, российские военные расходы составили в 2021 году 4,85 трлн, а в 2022 году — 5,8 трлн. По данным института, военные расходы России в 2022 году достигли 4,1% ВВП, и по этому показателю Россия вышла на третье место в мире, обогнав Индию и Саудовскую Аравию (впереди США и Китай). SIPRI оговорился, что засекречивание российской статистики делает его оценку «весьма условной».
И был прав: впоследствии, после частичного возобновления публикации данных на «Электронном бюджете», выяснилось, что в 2022 году российские расходы по разделу «Национальная оборона» были на 1 трлн больше, чем ожидал SIPRI, а именно — 5,5 трлн.
В расчетах SIPRI расходы по этому разделу обычно составляют около 75% общих военных расходов (74% в 2021 году, 78% в 2022 году). Если мы восстановим это соотношение с учетом новых данных, выйдет, что военные расходы в 2022 году были в районе 7,3 трлн, а их рост к 2021 году составил около 2,5 трлн.
Способ третий, лучший: исходя из секретных расходов. Рост — 2,9 трлн
Но самый лучший, на мой взгляд, способ — посмотреть, сколько расходов государство засекречивает. Закрытые статьи федерального бюджета во время войны растут. Доля тайных трат бюджета с примерно 10% в 2000-е годы выросла в 2010-е в среднем до 17% (с пиком в 21–22% во время боевых действий 2015–2016 годов), а сейчас превысила и этот уровень.
ЧТО ВХОДИТ В СЕКРЕТНЫЕ РАСХОДЫ
Единственное серьезное исследование структуры и динамики секретных расходов в России сделал в 2011 году экономист Института экономической политики имени Егора Гайдара Василий Зацепин и его коллеги (см. стр. 545–558). В годы, когда доля секретных расходов составляла около 10% (вдвое ниже, чем сейчас), засекречивалось 37–46% оборонных расходов, 21–32% расходов на национальную безопасность и правоохранительную деятельность, около 90% — на создание государственного материального резерва, около 1% — на экономику (в основном субсидии и взносы в уставной капитал предприятий ВПК), 3–19% — на жилищно-коммунальное хозяйство, 3–4% — на образование и здравоохранение.
Засекречиванию в России подлежат бюджетные расходы, содержание которых относится к гостайне, то есть имеющие хотя бы косвенное отношение к обороне и безопасности.
Экономисты, близкие к ФСБ, еще в начале 2010-х предлагали засекретить большую долю расходов. К 2017 году доля засекречиваемых расходов на национальную оборону доросла до 66%, на нацбезопасность и правоохранительную деятельность — до 33%, а на экономику — до 9%. В 2023 году, согласно бюджетному плану, доля секретных расходов на оборону составит 73%, на безопасность — 59%, а на экономику и образование — около 3%. Планируется, что в 2023 году секретных расходов будет 6,5 трлн рублей (в 2022-м их оказалось 6 трлн).
У большинства стран доля секретных расходов в несколько раз ниже, чем в России.
Основной мотив засекречивания бюджетных расходов — их связь с обороной и безопасностью государства. Поэтому для международных классификаций такие расходы оказываются «военными». Это позволяет оценить российские военные расходы, сложив открытую часть расходов на «Национальную оборону» со всеми остальными секретными расходами — на инвестиции в военные предприятия, на обеспечение безопасности чиновников, на командировки силовиков на оккупированные территории и прочая, и прочая. В 2021 году получилось 5,5 трлн, в 2022 году — 8,4 трлн, рост — 2,9 трлн.
Именно этот способ оценки кажется мне наиболее адекватным способом расчета величины военных расходов бюджета в условиях их засекречивания. В эту сумму включены все траты на нацоборону — 5,5 трлн рублей — и 2,9 трлн рублей секретных трат других ведомств. Или, считая иначе, 6 трлн секретных трат и 2,4 трлн открытых расходов на оборону.
Для других стран такой способ оценки общей суммы военных расходов не подойдет, поскольку они засекречивают лишь небольшую их часть. Парадоксально, но мания секретности, которой страдает ФСБ, в этом случае лишь упрощает оценку.
Применим наш секретный способ к бюджету этого года. Закрытые статьи — 6,5 трлн, открытая часть «Национальной обороны» — 2,2 трлн. Итого: 8,7 трлн. Это почти 30% запланированных бюджетных расходов, или 5,8% ВВП, заложенного в законе о бюджете. Правда, в то, что государству удастся вписаться в бюджет и избежать увеличения расходов, сегодня уже мало кто верит.
За январь-февраль годовой план трат на «Национальную оборону» был выполнен на 40%: израсходовано 2 трлн из запланированных пяти. А минфиновский прогноз их величины по итогам года повысился на четверть триллиона. Скорее всего, расходы бюджета по итогам этого года составят не 29,1, а около 33 трлн рублей. А значит, и величина военных расходов будет очень близка к 10 трлн.
Это не «цена войны»
Тут самое время напомнить, что эти цифры — всего лишь расходы федерального бюджета. А платят за войну в России все: регионы, бизнес и население.
Выплаты добровольцам, единовременные выплаты мобилизованным, выплаты их семьям, само проведение мобилизации людей и экономики, гражданская оборона, подготовка бомбоубежищ и «засечных черт», лечение и реабилитация раненых, похороны погибших, прием беженцев, командировки штатских чиновников на оккупированные территории, дебильное патриотическое воспитание — по крайней мере часть этих расходов ложится на региональные бюджеты. Траты на оборону и безопасность в 2022 году были быстрорастущей статьей расходов региональных бюджетов: они выросли на 128 млрд рублей, или на 52,5%.
Еще одной повинностью регионов стало «восстановление Донбасса»: в среднем они скидываются на это по 2 млрд рублей, а вместе с тратами федерального бюджета, госкомпаний и частного бизнеса этот секретный инфраструктурный проект тянет на 3,5 трлн за три года. Региональные бюджеты и компании за свой счет передают на восток Украины стройматериалы, технику, автомобили, медоборудование, лекарства, рабочих, закупают школьные учебники, которые должны сделать из граждан Украины «хороших российских граждан».
Бизнес несет потери из-за утраты привычных поставщиков и рынков, из-за перекошенной санкциями логистики, из-за необходимости «импортозамещать» то, что заместить нечем. Просто для примера: государственный банкир оценил затраты на увеличение танкерного флота в 1 трлн рублей — России теперь нужно много танкеров, чтобы объезжать санкции.
Появилось множество фондов, обирающих население «на нужды спецоперации», на фронте не хватает всего — от носков до беспилотников. Бюджетники должны скидываться на это по несколько тысяч рублей с зарплаты; начинают удерживать часть зарплаты и в отдельных частных компаниях. Читинских учителей заставили собирать на квадрокоптеры.
Россия в целом вместо ожидавшегося роста ВВП на 3% в 2022 году получила спад на 2,1%. Разница в 5,1% ВВП — это почти 8 трлн рублей. А в структуре ВВП резво растет доля оружия и боеприпасов, вытесняя гражданские товары и услуги.
И все это делается ради высокой цели — убивать и быть убитыми в чужой стране, которая России ничего плохого не сделала.
